(no subject)

Сегодня в большом зале театра "Эрмитаж" была пресс-конференция.
А вчера, возможно, впервые в полный голос прозвучало в интернете страшное предписание: театр "Эрмитаж" закрыть в связи с аварийным состоянием.
Мы уже планировали майские походы в театр, удивляясь, что так долго не появляется на сайте театра афиша, и вдруг узнали, что уже и апрель-то доигрывают только по особой снисходительности Комитета по культуре (и под личную ответственность Михаила Захаровича).
Театр действительно не новенький, но его состояние не лучше и не хуже состояния зданий-ровесников по всей старой Москве. С таким уже успехом можно закрыть на реконструкцию многие московские театры (да и весь центр Москвы запросто).
С необходимостью ремонта здания Михаил Захарович не спорит, хотя по его информации необходимость такой спешки мало обоснована, а вот с чем он не может согласиться, об этом речь впереди.

А пресс-конференция началась с того, что Михаил Захарович попросил не обращать внимания на ободранные кресла, потому что это совсем другая беда театра, и сейчас речь не о ней. И я вдруг обратила внимание, что синий бархат местами действительно пооблез, но, честное слово, сколько раз я сидела в этих креслах, в самых разнообразных точках зрительного зала, и никогда не присматривалась к состоянию обивки. Я знаю, за что я люблю "Эрмитаж", его Режиссёра и его Артистов, и его сотрудников (от литчасти до билетёров), и я буду любить его вопреки всему.

Журналисты оказались людьми молодыми, и Михаил Захарович сказал, что не сможет обойтись без исторического экскурса.
И мы услышали (я уже не в первый раз, а кто-то, вероятно, впервые) про "Чайку" на этой самой сцене, про Станиславского в истории этого театра (дом Станиславского был через дорогу, сейчас там гаражи Петровки, - сказал Левитин), про спектакли великого Таирова на этой сцене, про первый спектакль Эйзенштейна на этой сцене.
"Это важно, это важно!" - повторял Михаил Захарович, как заклинание.
А меня и не нужно убеждать в том, что театр "Эрмитаж" именно в этом месте (и именно такой, какой он есть, так мне кажется) пророс в историю Москвы и в культуру, в мировую культуру.
И для меня самое важное, чтобы этот театр, не прекращал своего существования. НИ НА ОДИН ГОД!
А ремонт планируют на 22 месяца.
Откуда эти цифры? Они содержатся в бумаге, которую буквально на днях прислали Левитину. Это описание работ, которые предполагаются к выполнению в "аварийном театре". Проект ремонта (пока что это ещё не приказ, а проект приказа, может ли это вселять в нас надежду?) никаким образом не был согласован с художественным руководителем театра.
То есть твой дом намечают к ремонту, но тебя, хозяина и устроителя, никто не считает нужным спросить, как этому ремонту происходить.
Вот против подобного отношения и выступает Левитин.
Есть примеры культурного подхода к таким деликатным вещам, как ремонт театров. (А Валерий Оскарович Семеновский совершенно точно заметил, что прекращение репетиций спектаклей и выпуск новых спектаклей - это смерть театра). Вот, например, в Петербурге ремонтируют БДТ. Театру выделено два базовых помещения для репетиций, предоставлена площадка для показа спектаклей, проводится поддержка гастролей. И вся подготовка к ремонту планомерно осуществлялась в течение длительного времени.
Театр "Эрмитаж" уже  лет пять в таком "аварийном состоянии", почему же подготовку к его ремонту не начали уже давно? В чём необходимость буквально выгонять талантливейшую труппу буквально на улицу даже до завершения сезона? (Впрочем, и по завершении сезона это безобразие!)
Михаил Захарович ещё не получил ни одного внятного ответа про дальнейшую судьбу театра. Да, коллеги-режиссёры предоставят ему сцены своих театров. Можно три раза в месяц сыграть у Фоменко. Раз пять в центре Мейерхольда. Один раз выкроит Новая опера. Ждут "Эрмитаж" и в Питере. Но это же двенадцать спектаклей в месяц, против тридцати нынешних. Артисты будут получать копейки. У "Эрмитажа" не останется территорий, которые можно было бы сдать в аренду и получить хоть какие-то финансовые средства. Левитин считает, что может произойти финансовое уничтожение театра.
И самое главное, что театр остаётся бездомным.
А в чужом доме ты нежеланный человек, и это нормально, - говорит Михаил Захарович, имея в виду другие театры.
... Ну, желанный...
...Ну, на месяц...
А дальше?
Между тем, художественный руководитель театра и главный художник театра Гарри Гуммель готовы предложить решение. Давайте, будем решать столь сложные проблемы цивилизованно, обратимся к западному опыту. Можно поставить в саду "Эрмитаж" временное помещение театра. Театр-модуль. Технология их изготовления известна, возможно повторить сценическое пространство "Эрмитажа" и играть абсолютно все спектакли репертуара. Будет возможность регулярных репетиций, будут гримёрки и служебные помещения. Будет тепло, свет и вода. Будет достопримечательность сада "Эрмитаж", радость поклонников театра и в будущем передвижной московский театр - аварийная площадка для скороспелых ремонтов. Известно, какая фирма может возвести это сооружение, можно выкроить, насколько я поняла, деньги в смете на ремонт. Требуется три-четыре месяца, можно уложиться в перерыв между сезонами.

Разве это не разумное предложение? Но чиновники чешут в затылке и сомневаются: "А возможно ли? А смысл?"
А Левитин говорит: "Мы просим своё!"
А Левитин не верит, что они вернутся в театр, если начнётся ремонт.

А ещё Михаил Захарович говорит, что театр не должен заниматься суетой, театр должен заниматься вечностью.
И я с ним абсолютно согласна.
И вот театру "Эрмитаж" не дают заниматься вечностью.

Михаил Захарович сказал, что если осмысленного подхода к ремонту здания театра не будет, то в мае труппа не покинет здание. Будут ночевать в нём, но ни один подрядчик не войдёт в театр и не начнёт ремонта.
И Михаил Захарович сказал, что когда поймёт, какая ему помощь нужна, обратится к нам, к зрителям.
Я хочу помочь "Эрмитажу". Я хочу сделать всё, чтобы мой любимый театр выжил.
Для меня. Для моей подрастающей дочери, которая уже многое видела и осознала, но будет дорастать до всё новых и новых смыслов удивительных левитинских спектаклей. Для моего полугодовалого сына, который через год-другой дорастёт до Саши Чёрного, а там и до других спектаклей.