запасной аэродром

Только что вернулись из поездки по ночной Москве. Она ночью иная, чем днём, что очевидно, и наводит на разные мысли.
В этот раз мысли почему-то вертелись вокруг Второй Мировой (она же Великая Отечественная). Наверное, причиной тому был развлекательный казино-центр "Молодая гвардия" где-то в районе Петровско-Разумовской - Тимирязевской. Когда я сумела сквозь неоновые всполохи прочесть название, то малость пригорюнилась и задалась вопросом, а знает ли какой-нибудь тинейджер, пришедший оттянуться на дискотеке, почему сие место так необычно называется. Маловероятно...
А ещё читала, что на днях в Англии убрали из школьного курса истории упоминание о Холокосте.

И тоже как-то невесело мне по этому поводу.

"Землю отмыли добела,
Нету ни рвов, ни кочек,
Гранитные обелиски
Твердят о бессмертной славе,
Но слезы и кровь забыты,
Поймите это, пан Корчак,
И не возвращайтесь,
Вам страшно будет в этой Варшаве!"...

"Не возвращайтесь в Варшаву,
Я очень прошу Вас, пан Корчак,
Не возвращайтесь,
Вам нечего делать в этой Варшаве!"...

Продолжаю читать про Мандельштама. Хотя и не только про него, поскольку для того, чтобы объяснить судьбу и беду Осипа Эмильевича, Сарнов привлекает и Державина, и Пушкина, и Маяковского, и Коржавина, и Белинского с Герценым, и обоих графов Толстых, и много чего ещё из истории, философии и литературы с литературоведением. Плюс Оруэлл с психологией и несчастный Олеша, как яркий пример духовной самокастрации.
В общем, грустно, тоскливо и тревожно.
А ещё мучит мысль, что все те комплексы, которые владели питомцами невероятного и уникального советского режима, они передали нам, своим потомкам. Причём генетическим путём.
Почему мы и пытаемся вернуться с такой лёгкостью в привычное стойло. Я, между прочим, дитя перестройки, я помню всю эту "гласность" и "прожектор", и Нагорный Карабах в телевизоре сквозь детский полусон. Бабушка смотрела телевизор вечерами, а жила в однокомнатной квартире, так что, когда я летом или в праздники бывала у неё, то и мне перепадало. Родители-то к телевизору и близко не пускали. Считали, что ни к чему всё это. Так почему же я с таким трудом, страхом и моральными терзаниями пережила президентские выборы и всю бодягу на работе, которая была с ними связана?
Я ещё напишу потом и про стихи, и про суть поэта, и много про что ещё, как дочитаю и переварю.
А сейчас хочу два стиха выложить.
Я в своё время очень запала на одно стихотворение Зельченко, поразившее меня своей зашифрованностью, но крайне звучное. Потом оказалось, что очередной раз подвело меня незнание классики...

Я в театре всегда реву. Это вы уже знаете.
А ещё я всегда реву от фильмов, песен и книг про войну.
Хотя реальных историй о ней я почему-то не слышала. Бабушка не умела рассказывать, а я не особенно умела расспрашивать. Я вообще не особенно умела с ней разговаривать. Мы играли - это я помню. Бабушка играла со мною в лото, в настоящее с нумерованными бочоночками, в шашки, в домино. Сначала она меня всё время обыгрывала в шашки, а потом уже стала выигрывать не каждый раз. Мы играли очень азартно, когда в очередной ход у тебя не было нужной картинки в домино, и приходилось идти на базар, мы злорадно говорили друг другу "Носить тебе не переносить!" Бабушка играла со мной во время моих детских хворей, когда родители уходили на работу, а она приезжала посидеть со мной. Я не умела выразить ей свою любовь, да, наверное, и не считала нужным. Только в самом конце её жизни, когда её часто забирали в больницу, а оперировать боялись, возраст, сердце, диабет, онкология, всё сразу... Один раз мы с моим первым мужем пошли её навестить. Принесли какую-то ерунду, поболтали о пустяках, а когда собрались уходить, я вдруг сказала ей при всех то, что так редко говорила наедине: "Бабушка, я тебя очень люблю!" И, наверное, даже обняла. И теперь я рада, что хватило у меня ума на этот поступок.
Так вот бабушка моя была связисткой. Прошла всю войну. Но закончила, кажется, всё же не в Берлине. В наших фотоальбомах много-много её фронтовых друзей-подружек. Я не знаю, как их зовут, матушка тоже не знает. Спросить уже не у кого.
Кстати, у бабушки же я приобрела страсть к чтению, потому что в отличие от дурных родителей, которые считали, что книги надо брать в библиотеке, а дома - это совершенно лишняя роскошь, бабушка собирала макулатуру и обзаводилась причитающимися за её сдачу книгами. И вообще у неё дома была целая библиотека - шесть или семь книжных полок, стоявших друг на друге и набитых книгами. О том, что такое настоящая домашняя библиотека, я тогда не знала. У бабушки я читала "Трёх мушкетёров" и Брэдбери (то и другое в третьем классе), "Пылающий остров" Казанцева (гениальная книга, хоть и "советская"), Ефремова и много ещё чего.
А сегодня (вчера, точнее) школьники 8-х - 10-х классов показывали нам, учителям, и друг другу литературно-музыкальные композиции о войне.
Всё же я бесконечно рада потрясающему вкусу своих коллег, гениальным режисёрским данным нашего завуча по учебно-воспитательной работе Ирины Ефимовны Нистратовой. Это было очень сильно, ни разу не пошло, даже почти без чрезмерного пафоса. И очень познавательно, поскольку связующим сюжетом в этом году были военные песни и их создатели. Александров и Френкель, Мокроусов и Новиков. "Журавли", "Смуглянка", "Катюша", "Осенний сон" (одна из самых любимых моих военных песен).
Я сидела и ревела. Там ещё хроника шла на экране. И песни.
Окружающие дети, кажется, были в шоке. Видимо, они не ожидали, что их выступление может так подействовать на взрослого человека.

"Ребята, будем жить!"

Ирка помогала нам раскладывать книги, рвалась принимать дензнаки и давать сдачу, стала моделью Сергею Тупталову и сама нашла себе место в зрительном зале. Самостоятельная стала - жуть!

Вчера (для самой себя неожиданно) оказалась на концерте Юрия Алексеевича Кукина в ЦАПе.

 

 

И за окошком идёт первый снег...
Вот прямо сейчас. Я сама видела.

А ещё сегодня два дня рождения! У Владислава Петровича Крапивина. И у Георгия Исааковича Лернера.
Я очень люблю обоих, я желаю им счастья и многих лет жизни! 

Нашла в журнале pelike_swallonвот такую статью. http://modernpoetry.by.ru/proekt/iw/arabov1.htm
Очень интересно! Рекомендую...

Ребёнок меня сегодня чуть с ума не свёл...
Мы с ней поругались. Я убираюсь в комнате (причём сарай там устроилапрежде всего Ирина), а она играет в куклы. Я сержусь и игнорирую её. Не отвечаю на вопросы, не обращаю внимание на успехи в кукольных делишках. И вот, перенося какие-то предметы из общей свалки в нужное место, слышу у себя за спиной:

- Век восемнадцатый... (Спокойным сдержанным суровым тоном. И пауза. Значительная такая...)

Я зависаю... Начинаю соображать, откуда бы ребёнок взял такую инверсию. А ребёнок, выдержав паузу продолжает:

- Актёры играют прямо на траве... (И опять значительная пауза...)

У меня волосы встают дыбом и начинает медленно ехать крыша. ОТКУДА?!!!

- Я - Павел Первый, тот, который сидит России во главе! (И интонации такие важные, размеренные, выразительные, как на конкурсе чтецов...)

ОТКУДА?!!! 
Но прежде, чем я успеваю совсем свихнуться и приставать к шестилетнему ребёнку, откуда она знает Окуджаву, которого я не знаю, я вспоминаю... Конечно же, Старица! Там Лена Кохоновер ставила номер мальчику из Посада Денису Бурынину. Вот с этим стихотворением.
И Ирина ухитрилась запомнить слова и интонацию.
Видно, здорово ей парень приглянулся :)


Но шок был велик...