Галич

Концерт, посвящённый творчеству Александра Аркадьевича Галича в Центре авторской песни. После того, как ЦАП в очередной раз перебрался на новое место, это первый концерт. Об открытии концертного сезона даже и не заикаются, хотя название «Всегда по четвергам» сохранено. Заявлен новый формат «Домашний концерт в ЦАПе».

Всего дома сейчас одна большая комната метров семь на семь, а на другом конце зигзагообразного коридора пять квадратных метров того, что раньше называлось лавкой. Теперь здесь «кабинет методических материалов», как сообщает табличка на двери. Поговаривают, что поскольку ЦАП теперь стал структурным подразделением МДСТ (Московский дома самодеятельно творчества), даже заикаться о том, что у него есть лавка, где продают книги и диски, зарабатывают деньги, не рекомендуется… Коридорчики узкие, стены обшиты деревянными панелями (в комнате так же).
В расширенном колене этого непрямого пути к лестнице на первый этаж и на волю (то есть ЦАП на втором этаже) стоят пара кресел и диван, там же расположили стол с самоваром, пластиковыми чашечками и синими пластмассовыми тазиками под печенье и конфеты.
Длины коридора как раз хватило, чтобы все полсотни зрителей в антракте выстроились вдоль него друг против друга, иногда, впрочем, группами по трое-четверо и вели умные беседы за чашкой чая.
Те, кто бывал в помещении ЦАПа на Осипенко, 73, утверждают, что общая аура МДСТ совсем такая же. Так что ощущение «дома» некоторыми людьми отслеживается. В общем-то, определённый уют, свойственный небольшому зданию старой постройки, в новом помещении ЦАПа наблюдается…

Итак, комната семь на семь, шершавые стены обшиты деревом, на полу ковровое покрытие и что-то вроде маленького подиума сразу направо от входа. Именно здесь оборудовали «сцену». Комната угловая, окна по двум стенам. По одной из глухих стен уже вывесили отцов-основоположников. Слева направо Окуджава, Высоцкий, Галич. И на соседней стене рядом с окном Визбор. Перевешивать Галича на сцену отказались – мы же, говорят, дома, а дома у нас Галич висит вот здесь. Зачем мы будем создавать лишнюю напряжённость.
Озвучка двумя небольшими колонками, из коих правая, вроде бы, не работала, но звук хороший. То ли акустика помещения подходящая, то ли директор ЦАПа Константин Олегович Сидоров – отменный звуковик.
В зале заявлено пятьдесят мест, но людей оказалось больше. Некоторые терпеливо стояли у входа в комнату и даже в коридоре…

На «сцене» три человека. «Попеть песен Александра Аркадьевича Галича», так они сами формулируют свои задачи, собрались Александр Костромин, Максим Кривошеев и Сергей Чесноков. Триумвират достаточно серьёзный, даже страшновато, каждый из них сам по себе фигура немаленькая и непростая, а уж втроём-то… Кто из них перетянет на себя одеяло, и как это аукнется мне, слушателю? Есть резон опасаться и того, что пение Галича это серьёзный накат даже силами одного хорошего исполнителя, а ежели их трое? Размажут! В общем, наехать-то они наехали, но мне, как слушателю, удалось пережить, не отключиться, выслушать и проникнуться.

Все трое очень разные, у каждого исключительно своя манера, собственные гитарные обработки, характерные приёмы. Про Костромина я не очень понимаю, но уж Чесноков и Кривошеев играют не как Галич, зуб даю! Бывают исполнители, которые копируют автора, которого им надо петь. Получается очень просто, чтобы петь Высоцкого надо подпустить в голос хрипотцы, чтобы петь Митяева – псевдозадушевности, ну и так далее…А вот если не знать, что Кривошеев поёт Галича, можно предположить, что он поёт собственные песни, настолько всё в его исполнении индивидуально. И вдруг из этого типичного Кривошеева проскальзывает Галич. Интонация совпадает?

Так же и с Чесноковым, после первой песни с интересом думаешь: надо же, как обыграл, силён мужик – через две или три понимаешь, что это не продуманное интонационное обыгрывание конкретного произведения, а типичные разговорные интонации самого Чеснокова, он вообще из всех троих больше всего декламирует в пределах одного произведения. И вдруг в этом типичном Чеснокове тоже слышишь Галича…
Видимо это и есть присвоение, проживание и оживление песни.

Песни Галича – театр одного актёра. Об этом говорили со сцены Чесноков и Кривошеев, мне доводилось читать об этом у Гандлевского, в общем, признанный факт. В их проигрывании Чесноков и Кривошеев настолько активны, словно стараются перещеголять друг друга. Меньше всего театральности в прочтениях Костромина, он чем-то другим берёт. Можно предположить, что Кривошеев и Чесноков представляют нам мучения и метания некоторого лирического героя, а Костромин переживает и мечется и мучится конкретно сам…

А ещё они все трое пребывают в непрерывном общении, вытекают одна из другой песни. Наливается в стакан Пепси при каждом требовании «Дай-ка, братец, мне трески и водочки немного» - это ведь не единственное прямое обращение подобного рода в песнях Галича. Треплются, обсуждают песни. Говорят о важном… Особенно Чесноков, ему, видимо, вообще характерно произносить гражданственные и важные речи.

А после концерта действительно есть возможность отловить приглянувшегося выступающего и с ним пообщаться, поскольку барьер сцены отсутствует напрочь. Так что в этом плане, наблюдая за группой молодёжи, окружившей Чеснокова и внимательно выслушивающей его соображения по поводу творчества Галича и современной действительности, можно было сделать вывод, что идея «домашний концерт в ЦАПе» себя оправдала, ибо возможность неформального общения в неё закладывалась.