Весна настала - можно жить!

Про Москву
Весна настала – можно жить!
Но весна настала совсем недавно, воспоминания о мартовских морозцах ещё свежи в памяти. Как-то поздним мартовским вечером иду я центром столицы. Глубоко-синее небо дышит холодом, яростно голубеют ледяные звёзды, заставляя ощутить себя глухим ямщиком из той жалостной песни. Наш город, что твоя свежая рыба, отлично выглядит во льду… Он приобретает классическую строгость и какую-то гигиеничность, кажется, даже мусора на улицах становится меньше. Ранняя темнота уже опускается на столицу, зажигают фонари. Волшебно подсвеченные особняки, оживлённые прохожие (мороз-то стоять не велит) в мехах, на каждом шагу по улице, где я иду всякие диковинки, то странная ограда из досок и плоских каменных плиток, то удивительная гирлянда с торчащими рожками оплетает столбики ограды, то уютная деревянная терраска у входа в какое-то кабаре, кажется, что ступаешь по тротуарам европейской столицы. И ты готов полюбить каждого встречного и не сомневаешься, что они так же счастливы и так же тебя любят – незнакомого и первого встречного…
Врёшь, не обманешь! Не бывать заполошной азиатской Москве романтическим Зурбаганом. Как писал Евгений Бунимович: «Когда б не обзавёлся здесь семьёй, я б здесь не стал семьёй обзаводиться». (За точность цитаты не ручаюсь, но смысл такой, иначе чего б мне здесь возникла потребность в ней).
Как тут не вспомнить, как строго одетая директриса приличной московской школы идёт взыскивать заблудшую девятиклассницу, превратившую отчий дом (в сталинской девятиэтажке на Кутузовском проспекте) при активном участии своих хахалей в притон. Девочку уже заявили в розыск. Меня прихватили в понятые (или что-то вроде того)… Пока педагогическая дама разоряется под дверьми, я дежурю под окнами. Мне дадена инструкция: начинать бить стёкла, как только пойму, что бедную директоршу убивают в этой нехорошей квартире…

Столица, будь она неладна. Слезам, как известно, не верит. Этакий город-оборотень. И каждый раз покупаешься, особенно на переломе от зимы к весне.